Занмательные истории арабов

Рассказы о людях с цепкой памятью

Автор: Абу Али аль-Мухассин ат-Танухи, перевод: И. М. Фильштинского, cайт: http://www.nuruliman.ru

(2, 70, 135) Вот что рассказал мне мой отец со слов Абу Абдаллаха аль-Муфаджжи:

— Я читал, — говорил он, — Абу Мухаммаду аль-Касиму ибн Мухаммаду
аль-Кархи длинный панегирик, в котором воспевал его. А когда я кончил,
его сын Абдаллах Джафар ибн аль-Касим вышел из-за влажного занавеса,
который висел в середине зала, где мы находились, для охлаждения
воздуха, и сказал: “Шейх, и тебе не стыдно воспевать нас стихами,
которые не ты сочинил, хоть ты на это и претендуешь?!”

А я тогда не знал о его способности мгновенно запоминать все что
угодно и стал возражать и клясться, что никто до меня этих слов никогда
не произносил. “Хвала Аллаху, — ответил он, — я выучил это с таким-то
школьным учителем столько-то лет назад”. И он стал декламировать поэму
и дочитал ее всю до конца, не упустив ни бейта, хотя их было более
пятидесяти. [164]

Я ужасно смутился и, не зная, что ответить, начал клясться, что
разведусь со своими женами и отпущу на волю своих рабов, если эти стихи
сочинил не я, и что я не знаю, откуда они попали к нему. В конце концов
аль-Касим пожалел меня и сказал: “Не беспокойся! Я знаю, что ты
говоришь правду. Просто мой сын, когда слышит какую-нибудь поэму, с
первого же раза запоминает ее, какой бы длинной она ни была”. Он
наградил меня, и я удалился.

(2, 73, 140) Мне рассказал мой отец, что, когда ему было пятнадцать
лет, он слышал, как его отец декламировал часть длинной касыды Дибиля,
в которой тот восхвалял йеменитов и перечислял их подвиги, сравнивая их
с деяниями низаритов, которые восхвалял аль-Кумайт. Вот первый бейт
этой поэмы:

О отправляющаяся в путь! Удержись от упреков, ведь

прошло сорок лет, а меня не в чем упрекнуть.

Мой отец рассказывал:

— Вся поэма состоит из шестисот бейтов. Я очень хотел ее заучить,
потому что в ней перечислялись подвиги йеменитов, моих предков, поэтому
я попросил его дать мне эту касыду, чтобы я мог заучить ее на память.
Но отец отказал мне, а когда я стал докучать ему своей просьбой, он
сказал: “Я представляю себе, как ты возьмешь эту поэму, выучишь с
полсотни или сотню строк, а потом отбросишь книжку, так ее истрепав,
что я больше не смогу ее читать”. Я ответил: “Пожалуйста, дай мне эту
поэму!”

Тогда отец дал мне книжку, но слова его запали мне в душу, поэтому я
вошел в ту комнату его дома, которая была отведена для меня, уединился
в ней и предался заучиванию поэмы, проведя за этим занятием весь день и
всю ночь. К утру я знал ее наизусть. Во время обычного утреннего
посещения покоев отца я сел перед ним и он спросил меня, какую часть
поэмы я успел заучить. “Всю”, — ответил я.

Отец подумал, что я его обманываю, и сердито потребовал книжку. Я
вынул ее из рукава, а он открыл ее и следил по тексту, пока я не
продекламировал более сотни бейтов. Тогда он перевернул несколько
страниц и сказал: “А теперь почитай отсюда!” Тогда я прочел около сотни
бейтов из последней части. Пораженный [165] моей памятью, отец обнял
меня, поцеловал в голову и в глаза и велел никому об этом не
рассказывать, ибо, как он сказал, опасался дурного глаза.

(2, 74, 142) Мой отец рассказывал мне, как частично по желанию отца,
частично по собственной воле он заучил двести касыд Абу Таммама и
аль-Бухтури в добавление к касыдам других современных и древних поэтов.
Мой отец и наши шейхи в Сирии говорили, что человек, который знает
наизусть сорок касыд поэтов племени тайй Абу Таммама и аль-Бухтури и не
может сочинять стихи, — просто осел в человечьей шкуре. “Я, — говорил
он, — начал сочинять стихи, когда мне еще не было двадцати лет”.

(3, 29, 44) Вот что рассказал мне Абу Мухаммад Абдаллах ибн Ахмад
ибн Дассах со слов Абу-ль-Хусайна Ахмада ибн аль-Хасана ибн аль-Мусанны:

— Абу-ль-Айна, — говорил он, — прибыл в Басру спустя некоторое время
после 280 года 30. До того он долго отсутствовал, находясь на службе у
халифов и вазиров в Самарре. В то время знатоком хадисов, преданий,
арабского языка и грамматики в Басре был Абу Халифа. А Мухаммад ибн
Джафар ибн Бассам был кади города. Он обладал большими познаниями в
литературе, языке и поэзии.

— Я, — сказал Абу-ль-Хусайн, — постоянно был при нем и не отходил от
него, изучая фикх под его руководством. Он был первым человеком,
который отнесся ко мне по-дружески и продвигал меня. Он сказал мне:
“Абу-ль-Хусайн, прибыл Абу-ль-Айна, и я хочу устроить его встречу с Абу
Халифой, чтобы увидеть, кого из них следует предпочесть”. Я взялся
устроить это.

Я отправился к Абу-ль-Айне и получил от него обещание прийти в дом
Ибн Бассама. Такое же обещание я получил и от Абу Халифы. Так они
встретились. Абу-ль-Айна начал пересказывать истории, слышанные им от
аль-Асмаи, и рассказывать о своих беседах с аль-Мутаваккилем, Ибн Аби
Дуадом и другими известными людьми, в том числе и с поэтами. Абу Халифа
молчал и даже не пытался состязаться с ним. А мы прославляли и
восхваляли Абу-ль-Айну. “Кади, — сказал он, — я не забываю ничего из
того, что старался запомнить еще сорок лет назад”. [166]

Текст приводится по изданию: Абу Али аль-Мухассин ат-Танухи.
Занимательные истории и примечательные события из рассказов
современников. М. Наука. 1985

Сайт: http://www.nuruliman.ru